И вот сейчас в воздух взметнулись дорогие, разноцветные шелка, устраивая миниатюрную и совсем нехолодную вьюгу. Позолоченный гребень, осыпанный речным жемчугом, виновато сползает с крутой волны угольно-черных локонов, в то время как ловкие, сильные пальцы лишают седую служанку доступа к телу. Порывистым, безапелляционным, вызывающим движением, не оставляющим шансов на сопротивление.
– Я-не-буду-это-одевать, – зашипела дикарка с беспомощной злостью, вырывая из себя каждое слово с капризным надрывом, с непримиримым отвращением.
Старуха, однако, упорно делала вид, что не понимает ее ломанного, невообразимого акцента: она безбожно обходилась с ударениями, звуки, произносимые ей, были звонкими и резкими, как она сама. Еще и еще, что-то глухо ворчав про себя, служанка пыталась облачить чужестранку в пышные, изящные платья, о которых местные модницы могли только мечтать.
Бесполезно. Кричат? Плевать! Туда же, в гору ткани и украшений,  рушится подсвечник, который, кажется, по счастливой случайности не был зажжен. Уже ускользая ни от одной и не от двух служанок, Анис метает взгляды-стрелы, ругается на никому непонятном языке, отбрасывает прочь вещи, будто крепкая шнуровка корсета может поранить или обжечь ее гибкое тело. Под ногами, кажется, уже хрустит фарфор.
Сдались. Они, но не она; было решено рискнуть. Отправить дикарку к Ее Величеству и Его Высочества прямо так: в этой странной, слоенной юбке, низко сидевший на бедрах, в непонятном, кожаном топе, который не закрывал ни живот, ни плечи, с этими распущенными, темными волосами и звенящим золотом на руках, в ушах и – боги, какая дикость, – даже на ногах, – пусть они видят, как нелеп подарок иностранцев.

Анис, неистовая рабыня свободного юга, сгорбленная под тяжестью холодного ветра и свинцового неба, скованная чугунными решетками на окнах и законами чужих, поголовно белокожих и фарфоровых людей, не могла и не хотела быть подарком – нет, там, на родине, она была сокровищем, она была неприкосновенна и обожаема. Любимая фрейлина – это так ведь здесь называется, да? – самой принцессы, ее подруга, названная сестра, Анис никогда не считалась слугой, но заочно была спасена от всякого бремени человека голубой крови, человека, несущего ответственность за свой народ.
Ледяной мрамор под ногами, давящие стены тут и там, нескончаемые, одинаковые лица стражи – даже сейчас, прямо тут, они держали ее, вели куда-то. Сообразив, что ожидает ее впереди, за теми расписанными дверьми, ведущими в Главный Зал, Анис злится пуще прежнего – и, вместо изящного "па" или дурно заученного реверанса, перед Королем и Королевой взбалмошная девица, которую еле-еле затолкнули в зал.
Выдернув локоть из рук стражника, Анис, щуря змеиные глаза, смотрела на супругов выжидающе – ее тело, вытянутое по невидимой струне, так и не согнулось ни на миллиметр вниз.
[AVA]http://s019.radikal.ru/i603/1301/c4/96012acbcbb9.png[/AVA]

Отредактировано Беата (2013-01-07 02:27:11)