Он... смог? Неверится! Он смог! Он выбрался! Весь этот ад остался позади! Пусть ненадолго, на короткий, почти неосязаемый миг, но он сделал это. Боже... Хотя, разве это обращение уместно сейчас? Он ведь сам теперь Бог? Так, выходит?
Меторфим лежал на траве, не в силах пошевелиться. Боль терзала всё его тело. "Пора бы... Прекратить эту пытку..." - прошептал Меторфим и, засучив левый рукав запачканной рубах по локоть, с силой надавил на пришитый неаккуратными стижками к мягкой плоти листок бумаги. Кровь изнутри обагрила листок. "Уйми... эту... чёртову... боль..." - прохрипел всё сильнее познающий проблемы настоящего физического тела Меторфим. Струйки крови стали извиваться подобно змеям, змейки поползли по листу и, достигнув верхней строчки, превратились вдруг в застывшие на бумаге Меторфимовы слова. "Да... Так будет куда проще..." - подумал герой, почувствовал резкое облегчение. С тех пор, как страницы Книги стали неотъемлимой часть него самого, заморочки со скоростным написанием были ни к чему. Хотя, с другой стороны, выходит треть своей жизни, ушедшую на обучение этому скоростному написанию, он потратил напрасно.
Впрочем, всё это сейчас было не важно. Нужно было идти дальше. Пришло время Богу взглянуть на мир, который он создал. Пусть даже этот мир - всего лишь минутная передышка перед чем-то по настоящему грандиозным.
Подул ветер. "Ветер перемен" - подумал Меторфим. Ветер перемен... Похоже, не ему одному доставляло сказочное удовольствие это лёгкое дуновение прохладного ветерка. Где-то совсем рядом местная форма жизни издавала странные, похожие то на тихое кошачье мурлыканье, то на рокот кристально голубого моря, звуки, извиваясь в такт окутывающим её со всех сторон воздушным волнам.

Какого?! Меторфим вскочил, будто кипятком ошпаренный, хотя на деле его всего лишь УКУСИЛИ ЗА УХО, сделал шаг назад и ухватился за надкушенное ухо. "Отлично! Просто прекрасно! - думал он, - в мире, созданном МНОЙ, органическая жизнь проявляет агрессию на второй секунде прямого контакта". Сомнения по поводу того, что этот мир так уж безопасен, терзали его. А ведь одна из первых его записей в чужой Книге гласила: "ничто и никто в этой реальности не должно представлять мне угрозы".
Здесь три варианта. Первый - Меторфима забросило не в ту вселенную - отпадает, так как Книга функционировала и боль ушла, а значит он внутри СВОЕГО мира. Второй - конкретно это существо пришло из другого мира - был столь абсурден, что даже не подлежал рассмотрению. Ну и, наконец, третий... Существо действительно атаковало его, но в её атаке не было... умысла? Выходит, оно совсем не желало напасть на него? Тогда чего оно хочет?
"Органические формы жизни... - покачал головой Меторфим, - Вечно вы всё усложняете..." Он снова прислонил исколотую пробивающейся из-под сырой земли острой цвета хризолита травой ладонь к раненому уху, скорее рефлексорно, нежели в попытке защититься.
Сам факт того, что это существо на него напало, по всем законам логики предусматривал, что Меторфиму следует убрать нападающего с дороги и идти дальше, пока его не выследил отряд Ссыска. Но... убивать существо, которое даже не хотело причинить ему вред? Уже задрав рукав рубахи, дабы написать на страницах Книги новую строчку и вынести существу смертный приговор, герой, поражённый этой мыслью, замер как вкопанный. Разве он станет так поступать? "Трудно быть Богом..." - вспомнились Метрофиму слова Стругацких. А ведь они тоже были Писчими. Тоже не подозревали, что все миры, все истории, написанные ими, становятся реальностью. И тоже не знали, что однажды и их реальность будет уничтожена...
Вдали не было видно никаких перемен - поляны и луга тянулись, казалось, до самого горизонта и им не было конца. Так был ли смысл куда-то идти? К тому же, солнце уже заходило за горизонт, а брести по бесконечным пастбищам, полным (наверное) таких же зубастых тварей, жаждущих в ночной тьме цепануть тебя за ухо, Меторфим не пожелал бы даже врагу. Конечно, он мог бы вновь обратится к Книге и она перенесла бы его... куда? Он не знал географии мира, которым ему суждено было управлять. Напиши он: "Перенеси меня на другой конец мира" - и окажется где-нибудь на дне океана или на заснеженной горной верхушке. Слишком рискованно.
Решено. Ночевать буду здесь. Меторфим добавил в Книге ещё одну запись, посвящённую созданию над этими землями магнитного поля, блокирующего локаторы отряда Ссыска (это задержит "сорвавшихся с цепей гончих псов" хоть на какое-то время) и вновь разлёгся на колючей зелёной траве.
- Я очень надеюсь, что за эту ночь ты не откусишь мне руку или ногу. А если и откусишь - делай это неумышленно. Я настолько устал, что мне уже всё равно. Представь себе, ты первый раз обретаешь физическую оболочку, ещё не умеешь даже ходить толком, а тут ты вынужден то со всех ног убегать от солдат Союза, то по Галактике скакать как проклятый, - говорил Меторфим по большей части сам с собой, а не с существом.
- Ладно, - обратился он к "органической форме жизни" и сладко зевнул, - Спокойной ночи, что бы ты ни было.

Хорошее утро начинается в обед... Поговорка действительно была бы уместной, если бы Меторфим был счастливым обладателем часов и мог бы с уверенностью сказать, что (ну надо же!) он беспечно провалялся на земле почти сутки, заливаясь сладким сонным храпом и свистом. Ну или же если бы у него была хоть какая-то еда.
На мгновение в голову Меторфиму пришла глава из "Кому на Руси жить хорошо", где птичка-синичка одарила семерых мужиков скатертью-самобранкой. Вот бы ему сейчас эта чудная птица пригодилась...
- Ты что, совсем сдурел? - тут же осадил сам себя Меторфим, - Какая, ко всем чертям, птичка-синичка? Зачем вообще придумывать столь сложную концепцию?
В герое полыхал и обдавал всё вокруг жаром Главный Урок. То, что наизусть заучивали с самого детства все Писчие. Священные слова. БУДЬ ОСТОРОЖЕН СО СВОИМИ ЖЕЛАНИЯМИ.
- Сначала Стругацких цитировал, теперь, вот, до Некрасова добрался. Кого из Писчих помянем дальше? Пушкина? Гоголя? - едкий сарказм и самоирония по-прежнему помогали успокоиться и вернуть душевное равновесие, - Да и кто знает, может, местные птички-синички - тоже большие охотницы до кусания чужих ушей?
Слишком много шуток про уши за последние двадцать четыре часа. Слишком много. Надо бы сменить объект насмешек... Думаю, та непутёвая органическая форма жизни - вполне достойный кандидат на эту должность. Где она, кстати?
В небе раздался оглушающий хлопок - будто лопнул переполненный изнутри грезящим о свободе воздухом воздушный шарик, только громче. Раз этак в двадцать. Подобного сюрприза Меторфим никак не ожидал, и, совершив от неожиданно ударившего прямо по ушным перепонкам звука тройное сальто-мортале, приземлился на уже предвкушающую новые злоключения задницу и уткнулся недоумевающим взглядом в небесную твердь. По небесной лазури плыли в разные стороны огненные круги.
- Надо же... Не думал, что песики так быстро прогрызут свою клетку... - в голосе Меторфима чувствовалось удивление, смешанное с паническим страхом, - Книга! Нужно затянуть трещину в щите, и срочно!
Но было уже поздно.