После дождя у улиц Браавоса появляется особенный запах, такой, который ни с чем не спутаешь, острый и пряный, стоит он во влажном воздухе и заставляет чужестранцев, непривычных к этому душку, морщить носы и жаловаться на вонь. Но жители города не обращают внимания. Привыкли.
В Браавосе много кошек, и после дождя на улицах города стоит пряный и резкий запах смытой со стен кошачьей мочи.
В один из вечеров, когда  морской бриз, врываясь в окна комнат приправлял ужин послушников этим запахом,  Изембаро, отложив нож и вилку, взглянул на свою ученицу. Хватило и мгновения, чтобы он встретил ожидающий взгляд девочки и задал ей обычный вопрос:
- Кто ты?
Ритуал, неизбежный в бесчисленных повторениях для всех, кто приходил в Черно-белый Дом постигать тайны служению Многоликому. Немногие проходили этот путь – через мглу, через боль, через унижения, способствующие отказу от своего прошлого, своей личности, своих инетересов, желаний и будущего, но те, кто проходил, становились  истинными служителями своего бога. Изембаро наставлял тех, кто прошел через мглу и принес Многоликому свой первый дар. Но наставление его не дарило мудрости,  только смятение, сомнения и неверие. Один день наставник учил Арью, что белое – это черное, другой, что горячее – холодно, на третий  -рассказывал истину о жизни и смерти, гласящую, что весь путь человека, от первого вздоха до последнего – подготовка к мигу, когда душа его расстанется с плотью, а потом вдруг задавал вопросы, указывая на завалявшийся у очага уголек: «какого цвета уголь?».
И если девочка отвечала: «белого», то ей доставался удар и насмешливое напоминание: «разве наставник  говорил тебе это», но стоило Арье ответить «черное», на вопрос о цвете белка вареного яйца, как сыпались новые насмешки: «ты веришь словам, а не своим глазам? Учись видеть истину».
А истина была проста: «учитель Изембаро сказал девочке, что этот цвет – черный».
- Для чего ты живешь? – прозвучал второй вопрос и Изембаро потянулся за медным кубком, где плескалось кислое вино. Выпил, шумно и жадно глотая и со стуком поставив кубок на стол, поднялся, легким движением пальцев веля ученице так же завершить трапезу.

Лицо  Изембаро когда-то принадлежало человеку доброму, и печать этой доброты и простоты даже осталась лежать на нем. Вот только глаза у учителя были не добрые. Спокойные, но опасные, с злобной такой хитрецой. Вот и сейчас он посмотрел на ученицу так, словно выискивал повод придраться к ее словам и действиям, да измыслить наказание поизощренней. Но нет, подопечным Изембаро хватало и того, что он превращал их существование в безумие, мешая слова и привычные понятия и требуя следовать новым истинам, чтобы однажды отказаться и от них. Нет жизни, нет смерти, есть только путь.
- Идем, - позвал наставник  девочку и покинул столовую, ни разу не обернувшись, хотя шагов за своей спиной так и не услышал - только надсадный скрип тяжелой, отсыревший за несколько дождливых дней двери.
- Готова ли ты принести новый дар Многоликому? – Изембаро спросил, как раз ступая на последнюю ступень крутой лестницы, соединяющей этажи, и нырнул в  короткий коридор, куда выходили три двери. Одна вела в комнату, которую можно было бы назвать подобием кабинета, если бы здесь хотя бы были стол и стулья, а не только стеллажи, заваленные, судя по небрежности, никому не нужными книгами и свитками.
- Здесь много ничьих вещей, девочка, - резко переменил он тему, - некоторые из них отданы, другие – отняты, ты можешь взять из этой комнаты все, что захочешь, но после принесешь и оставишь здесь что-то другое. Поняла?
Изембаро обвел пространство комнаты рукой, словно правитель, стоящий на холме и широким жестом указывающий на просторы своих земель  замершим в благоговейном восторге и почтении спутникам.
- Выбирай. Я подожду.
На полках стеллажей и столах, расположенных вдоль стен,  можно было отыскать многое – сломанные броши, лезвия ножей,  наконечники стрел, легкие туфельки танцовщиц  из Асшая, медальоны, бумаги – письма и карты, книжки со сказками и повествованиями о странствиях,  меж ними торчали какие-то пузырьки, несколько зеркалец, пластины разобранного наплечника и много подобного хлама.

Постоянная нужда вытравливала из послушников желание обладать, даря тем из них, кто был вдумчивей и внимательней, осознание, что им, служителям Многоликого принадлежит куда больше, нежели золото, драгоценности, роскошные меха и ткани, прекрасное оружие и вкусная еда. Умеющим менять лица принадлежит власть над жизнью и смертью. Но лишь пока Многоликий не призовет их. Смерть стоит дорого. Жизнь – бесценна. Оттого и не выкупить обреченному на смерть ни одного лишнего дня, если Безликий пришел за ним.
- Когда вещь перестанет быть нужной своему владельцу, - усмехнулся наставник, сверля взглядом светлые глаза девочки, - она может обрести свое место здесь.
Он никак не отреагировал на выбор ученицы – возьми девчонка веретено или отыщи среди хлама золотой перстень – это ровным счетом ничего не значило, кроме того, что, быть может, ученице станет легче подступиться потом к тому, за чьей жизнью она будет послана.
- Все, что ты видишь, - продолжил Изембаро, - только средства и возможности. Ты считаешь, что тебе довольно будет одного средства, чтобы принести этот дар?
Он развернулся и шагнул к двери, однако комнату покидать не спешил, давая своей подопечной возможность еще раз подумать о том, что еще ей могло бы пригодиться.